В тот час, когда замолкнет хор
Лесов, что у подножья гор,
В безмолвном страхе!
И из могил со всех концов
Восстанут сотни мертвецов
В могильном прахе!

И обнажится кость земли,
Что не увидишь ты в пыли, И реки - вены!
В один удар, в один напор,
Пронзят беззвучно сердце горЮ
Ломая стены!

Под этот битвы страшный шум
Войдут без страха и без дум
Армады мертвых!
Их встретят тысячи бойцов -
Цвет бородатых молодцов,
На руку твердых!

Сойдутчя в схватке щит на щит
Так, что и сталь там затрещит
И меч согнется!
И дрогнет нежити стена,
Враз побелев, как седина,
И распадется!

Те ж, что останутся стоять,
В себе не в силах удержать
Безумья волны!
Вновь, распалясь, промеж собой,
Учинят снова этот бой,
Бессилья полный!

И оросится борода
Предсмертной кровью, что всегда
Пыл остужает!
Гуляет войско меж голов
Спор молотов, стук топоров,
Род освежая!

Старуха-смерть, в конце концов,
Обрядит бережно бойцов
В могильный холод!
В мороз и в страшную жару
Мы ждем, когда по топору
Ударит молот!

Стихи Михаила Федорова

[spoiler]Эреза [/spoiler]
[spoiler][img][/img]

[/spoiler]

И этот бред не значит ничего,
И ты прочтешь - не значит все поймешь…
Я не уйду, а значит никогда,
Ведь я люблю, а значит навсегда…

Я иду навстречу солнцу,
Я дышу порывом ветра.
В голове одни вопросы
И ни одного ответа.
Наконец всё изменилось,
Разделилось до и после.
Я ловлю себя на мысли...
Кто я без тебя?
Впереди темно и страшно,
Я сильней своей тревоги.
Я могу, я выну сердце,
Чтобы осветить дороги.
Я последний или первый?
Я герой или убийца?
Что скрывают мои лица?
Кто я без тебя?..

На улице сыро и пусто...
И дождь непроглядный идёт.
Лишь девушка-тень по дороге
Безнадёжно шагает вперёд.
Босыми ногами по лужам
Идёт она в бесконечную даль.
Ничто ей уже не поможет.
В её душе живёт лишь печаль.
Она не верит в красивые сказки.
Теперь ей уже всё равно.
Её мечты разбиты на осколки.
Нет сил противиться судьбе.
И смысла жить наверно нету...

В добрый путь
Молодость – сама себе награда
Он идёт, широк и лёгок шаг
В пиджаке оставшемся от брата
Пареньку широковат пиджак

Радуясь простору – дню такому
Постоял у голубой реки
Где спокойно к берегу другому
Каменные в брод идут быки

Облака летят, да ветер, ветер!
Да земля, да небо впереди
Хорошо в шестнадцать лет на свете!
Радость…как её вместишь в груди?

Только горе замутило радость
Хоть ему живым всё снится брат
Спит в земле железной Сталинграда
Пехотинец, гвардии солдат

Первый день, у паренька в кармане
Комсомольский, тоненький билет
Как всё будет, кем он в жизни станет?
На земле какой оставит след?

Молодость – сама себе награда
Он идёт, широк и лёгок шаг
В пиджаке оставшемся от брата
Пареньку широковат пиджак

Ворота дрогнули от холода и тьмы,
И спели петли мне вослед свои рулады .
И белый перст мне указал: иди,
Иди туда, где темным больше рады.

Со мной лишь плащ, он вереском расшит,
Со мной лишь время, как песок его растрачу.
Зачем мне сердце, что углем в груди лежит,
Таким же черным и таким горячим?

Мне дайте меч - его не удержу,
Мне дайте боль - я руки в ней омою
И изумрудом вереска свяжу.
И поперхнусь своей улыбкой злою.

Где темным больше рады...загадал...
Там солнце черное и небо под горами,
И молний красно-выжженный оскал.
Знать, в царстве Ящера зализывать мне раны.

О, было все: победы, звезды, свет,
С друзьями песни и любовь большого дома.
Нет больше ничего - все отнял белый перст,
Осталось все в плену ворот огромных.

Мой вереск ядовит...могла бы я, могла...
И белый перст поник, сломался бы безвольно...
Но Ящер ждет и все густее мгла...
А вдруг и правда там бывают рады темным...

Но ходят пересуды,
Всё громче меж подруг
И за столом посуда
Валится из рук

Кажись, давно ли сидели
Где над рекой лоза
И в слезах блестели
Не раз её глаза

Но и в слезах нет силы
Против беды такой
У той скамейки милый
Встречается с лругой

Добавлено (28.03.2009, 23:09)
---------------------------------------------
Друг-Любовь-Враг

Мучительны часы, когда ты ждешь рассвета
Тех чувств, что навсегда остались в темноте….
Когда заходишь в поезд без билета
И поражаешься смертельной пустоте…
По рельсам жизни ты без остановки
Стремишься выйти к финишной прямой…
С тобой лишь рядом ангелочек ловкий,
Который этот путь назвал судьбой…
Сопровождая каждый земной шаг,
Он превращал всю жизнь в наборы слов…
Среди которых «друг», «любовь» и «враг»
Являлись переходами миров…
Из мира Дружбы переходишь в мир Любви
По длинному такому коридору…
Ты в это время лишь душою не криви,
Дай ей порадоваться воле и простору…
Но что такое Дружба? Что Любовь?
Когда лишь одному они нужны…
Когда ты понимаешь вновь и вновь,
Что в этом горе нет твоей вины…
Когда тот человек, что в сердце
Твоем, увы, остался навсегда…
Откроет окна, распахнет все дверцы
Лишь для того, чтобы скорей пришла беда…
Ему не надо ни любви, ни ласки…
Ни добрых слов, ни взглядов, ни страстей…
Он жизнь живет без страха и опаски
И равнодушен к горестям людей…
Закончен коридор… Уж пройден зал,
В котором, как на сцене мы играли…
Ты весь спектакль мне ничтожно врал,
А близкие все это замечали…
Упрямство тоже может быть пороком,
Когда с доверием оно соединится…
И в мире этом, столь, увы, жестоком
Все наяву и ничего не снится…
Я захожу… Но мрачно так вокруг…
Уже не выйти мне на свет никак…
Из чувств остался только лишь испуг,
А на стене написано «Твой враг»…

Бьёт ветер жизни, дни листая
И может быть, за далью дней
Вы всё такая ж молодая
Мелькнёте в памяти моей

И будет грустно знать, что лето
Прошло, и нет пути назад
Что в жизни вы стоите где - то
Как на ветру осенний сад

Дарить себя – не значит продавать,
И рядом спать – не значит переспать.
Не повторить – не значит не понять,
Не говорить – не значит не узнать.

Не значит не увидеть – не смотреть,
И не кричать – не значит не гореть,
И промолчать, и не найти ответ –
Две вещи разные, в них родственного нет.

Стоять совсем не значит не лететь
И замолчать – не значит умереть,
И замереть, когда увидишь смерть –
Не значит унижение стерпеть.

…Бежать во мрак – не значит уходить,
И отпустить – не значит упустить;
Не отомстить – не значит все простить.
И порзнь быть – не значит не любить.

Мы любим и любви не ценим,
И жаждем оба новизны,
Но мы друг другу не изменим,
Мгновенной прихотью полны.

Порой, стремясь к свободе прежней,
Мы думаем, что цепь порвем,
Но каждый раз все безнадежней
Мы наше рабство сознаем.

И не хотим конца предвидеть,
И не умеем вместе жить,-
Ни всей душой возненавидеть,
Ни беспредельно полюбить.

О, эти вечные упреки!
О, эта хитрая вражда!
Тоскуя - оба одиноки,
Враждуя - близки навсегда.

В борьбе с тобой изнемогая
И все ж мучительно любя,
Я только чувствую, родная,
Что жизни нет, где нет тебя.

С каким коварством и обманом
Всю жизнь друг с другом спор ведем,
И каждый хочет быть тираном,
Никто не хочет быть рабом.

Меж тем, забыться не давая,
Она растет всегда, везде,
Как смерть, могучая, слепая
Любовь, подобная вражде.

Когда другой сойдет в могилу,
Тогда поймет один из нас
Любви безжалостную силу -
В тот страшный час, последний час!

Дмитрий Мережковский

Вот и ночь... К ее порогу
Он пришел, едва дыша:
Утомился ли он медля?
Опоздал ли он спеша?..

Сел и шляпу снял, и, бледный,
К ней наверх в окно глядит;
И, прислушиваясь, тихо,
Точно бредит, говорит:

- Милый ангел! Будь покойна -
Я к тебе не постучусь...
Вижу свет твоей лампады
И безумствую - молюсь...

За тебя ли, за себя ли
Я молюсь, не знаю сам.
Ни глазам твоим не верю,
Ни лампаде, ни звездам.

Ведь они, все эти звезды,
Как и твой небесный взгляд,
И горят, и в душу смотрят -
И неправду говорят...

Ведь они, все эти звезды,
Никогда не скажут мне,
Кто сейчас твою лампаду
Погасил, мелькнув в окне.

Или это промелькнуло
Отражение луны?..
Или это - греза ночи,
Шорох знойной тишины?

Или это - у забора
Ветерок шуршит листвой?
Нет!.. Я слышу смех влюбленных
Над моей смешной слезой.

И, как тень, с ее порога
Поднялся он, чуть дыша...
Утомился ли он медля,
Опоздал ли он спеша?

Жди меня, и я вернусь...

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: - Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

Константин Симонов

А ты теперь тяжелый и унылый,
Отрекшийся от славы и мечты,
Но для меня непоправимо милый,
И чем темней, тем трогательней ты.

Ты пьешь вино, твои нечисты ночи,
Что наяву, не знаешь, что во сне,
Но зелены мучительные очи,-
Покоя, видно, не нашел в вине.

И сердце только скорой смерти просит,
Кляня медлительность судьбы.
Всё чаще ветер западный приносит
Твои упреки и твои мольбы.

Но разве я к тебе вернуться смею?
Под бледным небом родины моей
Я только петь и вспоминать умею,
А ты меня и вспоминать не смей.

Так дни идут, печали умножая.
Как за тебя мне Господа молить?
Ты угадал: моя любовь такая,
Что даже ты не смог ее убить.

Что же такое ревность есть, -
страх потерять любовь свою?
Но получив об этом весть,
Ревнивец сразу скажет «месть»
и в арсенале есть «убью»!

Убив объект любви своей,
любовь свою вовек теряешь,
Но не готов простить все ей?!
Все твои мысли не о ней, -
лишь о себе! Ты это знаешь!

Ревнивец лишь в себя влюблен,
ему любовь к себе нужна!
Любви все свойства знает он
И твоим чувством опьянен
как рюмкой крепкого вина!

Его любовь – желанье брать,
и ревность – жадность означает:
Не хочет он «свое» отдать,
Не даст другому «потреблять», -
пусть лучше просто пропадает!

Когда любовь – желанье дать,
то ревность здесь уже бессильна:
Твою любовь нельзя отнять,
Ты сам готов ей все отдать,
и потому любовь всесильна!

Любовь и ревность несовместна,
В одной душе двоим им тесно!

Не друзья, не враги...

Мы с тобой не друзья, не враги,
Мы друг другу никто, так ведь легче...
Только время мне раны не лечит...
И мы вновь остаемся одни...
Ты стоишь, просто смотришь куда-то...
Мы друг друга не сможем простить,
И, наверное, проще забыть
Твои губы, слова, твои взгляды...
Ты увидишь в глазах моих грусть
И поймешь, что уже слишком поздно,
Не вернуть этот взгляд, эти звезды...
Ты поймешь, я к тебе не вернусь...
Не заметишь в глазах моих слезы,
Не услышишь, как я прошептала,
Что тебя слишком часто теряла,
Что теперь все вернуть слишком поздно...
Не услышу, как скажешь в ответ:«Я люблю»…
ты прошепчешь все тише...
Я слова твои больше не слышу...
Уходи, ведь любви больше нет.

Осень пришла, птицы на юг
Счастье с собой уносят...
Ты мне не враг,но и не друг,
А что я скажу,если спросят?
Скажу,что с тобой знакомы давно,
Но видим друг друга не часто.
При встрече всегда махнешь мне рукой
И слов не бросаешь напрасно.
Осыпалась золотом в парке листва,
Осыпалось золото лета..
Ты стал дорогим мне,
другом не став,
Но что же за чувство это?
Ветром разбросаны листья в садах,
Как будто золота горсти...
Тепло в твоих увидить глазах
Тебя мое сердце просит.
И вижу я в твоем взгляде тепло,
Я вижу в нем даже нежность,
Но это все птичье крыло
С собой забрало в неизбежность...
Дрожь в моем сердце - это ипуг,
Оно так согреться хочет...
Ты мне не враг,но и не друг,
А что я скажу,если спросят?..

"Давай обьявим Дании войну!"
Идея эта русским не нова:
сплотиться «против» мы всегда умели,
но что она в сердцах людей жива
так глубоко, не знал на самом деле!

Давай объявим Дании войну,
чтоб разом разрешить свои проблемы –
Правительство уже давно в плену
таких идей, там нет милее темы!

Быть может, лучше просто компромисс,
попытка меж собой договориться,
чтоб непричастных не тащить с собою вниз
и соблюдать известные границы?

Любовь бывает тем и хороша,
что для двоих никто не нужен третий:
друг другом наполняется душа,
мы счастливы, любовь однажды встретив...

Не общий враг, а общая любовь
собой объединять влюбленных может.
Чужая кровь или чужая боль
в делах любви нисколько не поможет!

Ты - мой враг!
Так решила судьба,
Всё расставила именно так.
Ты - мой враг!

Я - твой враг!
Так хотела сама.
Этой мыслью только жила.
Я - твой враг!

Вражья страсть и любовь -
Быть им или уйти?
Их не спрятать на скрыть.
Может просто забыть?
Невозможно. Как быть?

Мой единственный враг - ТЫ.
Я люблю тебя так .Разрывая.
И сжигая мосты.
Убегая, но зная: твоя я.
Без тебя жизнь пустая.

Ненавижу тебя я любя.
Думала не бывает,А зря...
Враг мой нежный, тебя
Ненавижу и злюсь на себя.

Я - твой самый ЗАКЛЯТЫЙ враг.
Это я в тот момент решила так.
Ты ведь знаешь за что...
ТЫ - мой самый ЛЮБИМЫЙ враг
И ЭТО сама я решила так!!!
Юлия Лермонтова

Three Rings for the Elven-kings under the sky,
Seven for the Dwarf-lords in their halls of stone,
Nine for Mortal Men doomed to die,
One for the Dark Lord on his dark throne
In the Land of Mordor where the Shadows lie.
One Ring to rule them all, One Ring to find them,
One Ring to bring them all and in the darkness bind them
In the Land of Mordor where the Shadows lie.

Пора в поход нам! Пора домой!
Там, за горами, там, под Горой,
Лежит, заклят, великий клад —
Сокровища лежат горой!

И деды наши, и отцы
Там колдовали, кузнецы,
И той порой под той Горой
Будто звенели бубенцы.

Каменья в рукоять меча
Вправляли, свет в них заключа, —
Эльфийский князь глядел, дивясь,
На меч, горящий, как свеча.

Годился звездный — для колец,
Огонь драконий — на венец,
А лунный свет — в любой предмет,
И в сети свет ловил мудрец.

Пора в поход нам! Пора домой!
Там, за горами, там, под Горой,
Лежит, заклят, великий клад —
Сокровища лежат горой!

Там, в глубине, вдали от всех,
Звучали арфы, песни, смех —
Ни человек, ни эльф вовек
Не ведали о песнях тех...

Взгудели сосны на ветру,
Взгудели ветры на юру,
Огонь был ал, и бор пылал,
Подобно жаркому костру.

Гудит над городом набат,
И горожане вверх глядят:
Летит дракон, порушит он
Дома и башни — все подряд.

Гора дымится, каждый гном
Шаги услышал, будто гром:
Пришел дракон — погубит он
Весь род и наш захватит дом!

Пора в поход нам! Пора домой!
Там, за горами, там, под Горой,
Лежит, заклят, великий клад —
Сокровища лежат горой!

Три кольца эльфам, под небом поющим,
Семь колец гномам, в пещерах живущим,
Девять - для смертных могучих мужей,
Одно - властелину на черном престоле
В Мордоре мрачном, обители горя.
Свяжет Кольцо их, скует без цепей.
Три, Семь и Девять свяжет Одно,
Волю их сломит, погасит оно,
В Мордоре мрачном, жилище теней.

Три - эльфийским владыкам в подзвездный предел;
Семь - для гномов, царящих в подгорном просторе;
Девять - смертным, чей выверен срок и удел.
И Одно - Властелину на черном престоле
В Мордоре, где вековечная тьма:
Чтобы всех отыскать,
Воедино созвать
И единою черною волей сковать
В Мордоре, где вековечная тьма.

Три - для Дивного народа,
Семь - для гномов из Горы,
Девять - людям Нумерона,
И Одно - для Князя Тьмы.

В темном, сумрачном Мордоре,
Чтобы вместе все собрать
И единой черной волей крепко навеки сковать.
В темном, сумрачном Мордоре.

(Это были мои любимые переводы)

Snow-white! Snow-white! O Lady clear!
O Queen beyond the Western Seas!
O Light to us that wander here
Amid the world of woven trees!

Gilthoniel! O Elbereth!
Clear are thy eyes and bright thy breath!
Snow-white! Snow-white! We sing to thee
In a far land beyond the Sea.

O stars that in the Sunless Year
With shining hang by her were sown,
In windy fields now bright and clear
We see your silver blossom blown!

O Elbereth! Giltoniel!
We still remember, we who dwell
In this far land beneath the trees,
Thy starlight on the Western Seas.

А Элберет Гилтониэль
Силиврен пенна мириэль
а менель аглар эленнат
фануилос ле линнатон
неф аэр син неф аэрон...
Свет небесный! Ясный свет!
На закате, за морями,
Королева правит нами,
Здесь глухим лесам даруя
Свет небесный, звездный свет.

Гилтониэль, о Элберет!
Всегда, скитаясь в землях дальних,
Мы шлем привет тебе печальный,
Когда ты взглянешь с высоты,
Гилтониэль, о Элберет!
Без солнца жили мы, но свет
Ты нам в изгнанье подарила,
Когда в лугах небес взрастила
Серебряные звезд цветы,
И ярок был их чистый свет.
Гилтониэль, о Элберет!

Любуемся красой твоей
Сквозь переплет густых ветвей,
О землях за морем тоскуя,
О свет небесный! Ясный свет!

И наконец моя любимая песнь:

An Elven-maid there was of old,
A shining star by day:
Her mantle white was hemmed with gold,
Her shoes of silver-grey.

A star was bound upon her brows,
A light was on her hair
As sun upon the golden boughs
In Lorien the fair.

Her hair was long, her limbs where white,
And fair she was and free;
And in the wind she went as light
As leaf of linden-tree.

Beside the falls of Nimrodel,
By water clear and cool,
Her voice as falling silver fell
Into the shinning pool.

Where now she wanders none can tell,
In sunlight or in shade;
For lost of yore was Nimrodel
And in the mountains strayed.

The elven-ship in haven grey
Beneath the mountain-lee
Awaited her for many a day
Beside the roaring sea.

A wind by night in Northern lands
Arose, and loud it cried,
And drove the ship from elven-strands
Across the streaming tide.

When dawn came dim the land was lost,
The mountains sinking grey
Beyond the heaving waves that tossed
Their plumes of blinding spray.

Amroth beheld the fading shore
Now low beyond the swell,
And cursed the faithless ship that bore
Him far from Nimrodel.

Of old he was an Elven-king,
A lord of tree and glen,
When golden were the boughs in spring
In fair Lothlorien.

From helm to sea they saw him leap,
As arrow from the string,
And dive into the water deep,
As mew upon the wing.

The wind was in his flowing hair,
The foam about him shone;
Afar they saw him strong and fair
Go riding like a swan.

But from the West has come no word,
And on the Hither Shore
No tidings Elven-folk heard
Of Amroth evermore.

Река звенит, река поет
О деве прежних лет...
Мерцала мантия ее
И серебрился след.
А кудри нежною волной
Струились до колен,
Сияя, как сиял весной
Цветущий Лориен.
В корону лунные лучи
Сплетались вкруг чела,
И, как звезда в глухой ночи,
Она была светла.
А там, где пела Нимродель,
Там средь камней возник
И с той поры выводит трель
Серебряный родник.
Не блещет легкая стопа
Над пенистым ручьем,
Угасла звездная тропа,
Что увела ее.
За горы, где синел залив,
Она пошла на зов
Призывно реющих вдали
Эльфийских парусов.
Но с гиблых северных земель
Сорвался грозный шквал,
И далеко от Нимродель
В ночи корабль умчал.
Когда ж рассветный тусклый луч
Окрасил паруса,
Земля исчезла, и меж туч
Лишь отсвет в небесах
В бессилье различил Амрот,
Застывший у руля,
И проклял яростно король
Измену корабля.
Он правил краем золотым,
И средь лесистых стен,
Как воплощение мечты,
Лежал Лотлориен.
Не быстролетная стрела
Рассталась с тетивой,
Не чайка светлые крыла
Простерла над водой -
То Амрот отшвырнул штурвал
И прыгнул в бездну вод,
Над ним ярился белый вал,
Но берег звал его.
И морякам, и королям
Одна судьба дана.
Не дождалась его земля,
Молчит о нем волна...

Три кольца эльфам, под небом поющим,
Семь колец гномам, в пещерах живущим,
Девять - для смертных могучих мужей,
Одно - властелину на черном престоле
В Мордоре мрачном, обители горя.
Свяжет Кольцо их, скует без цепей.
Три, Семь и Девять свяжет Одно,
Волю их сломит, погасит оно,
В Мордоре мрачном, жилище теней.

Не друг,не враг,а он как все,он просто так!!!

Зачем?Сказала ты себе жестоко!
Крича,рвясь вперед,но одиноко.
Ведь любишь ты его безумно,
Так и не понимая разумно!
Он мучил тебя не понимая,
Как ты страдаешь, быть с ним мечтая!
Ты словно тень в своих мечтах,
Незометная во снах.
Сильна ты,горда и не покорна,
И в жизни добиваешься всего безмолвно!
Забыла ты его,
И уже на него ВСЕ РАВНО!!!

Fire, [off]

There Beren came from mountains cold,
And lost he wandered under leaves,
And where the Elven-river rolled
He walked alone and sorrowing.
He peered between the hemlock-leaves
And saw in wonder flowers of gold
Upon her mantle and her sleeves,
And her hair like shadow following.

Enchantment healed his weary feet
That over hills were doomed to roam;
And forth he hastened, strong and fleet,
And grasped at moonbeams glistening.
Through woven woods in Elvenhome
She lightly fled on dancing feet,
And left him lonely still to roam
In the silent forest listening.

He heard there oft the flying sound
Of feet as light as linden-leaves,
Or music welling underground,
In hidden hollows quavering.
Now withered lay the hemlock-sheaves,
And one by one with sighing sound
Whispering fell the beechen leaves
In the wintry woodland wavering.

He sought her ever, wandering far
Where leaves of years were thickly strewn,
By light of moon and ray of star
In frosty heavens shivering.
Her mantle glinted in the moon,
As on a hill-top high and far
She danced, and at her feet was strewn
A mist of silver quivering.

When winter passed, she came again
And her song released the sudden spring,
Like rising lark, and falling rain,
And melting water bubbling.
He saw the elven-flowers spring
About her feet, and healed again
He longed by her to dance and sing
Upon the grass untroubling.

Again she fled, but swift hr came.
Tinuviel! Tinuviel!
He called her by her elvish name;
And there she halted listening.
One moment stood she, and a spell
His voice laid on her: Beren came,
And doom fell on Tinuviel
That in his arms lay glistening.

As Beren looked into her eyes
Within the shadows of her hair,
The trembling starlight of the skies
He saw the mirrored shimmering.
Tinuviel the elven-fair
Immortal maiden elven-wise,
About him cast her shadowy hair
And arms like silver glimmering.

Long was the way that fate them bore,
O'er stony mountains cold and gray,
Through halls of iron and darkling door,
And woods of nightshade morrowless.
The Sundering Seas between them lay,
And yet at last they met once more,
And long ago they passed away
In the forest singing sorrowless.

Шуршит весенняя листва,
Зелена и влажна от росы трава,
В лесах эльфийских земель цветет
Дурманный болиголов.
Запела невидимая свирель,
На лесной прогалине Тинувиэль
Танцует в серебряном свете звезд
Среди золотых цветов.
И отступает ночная мгла
При звуке ее шагов.
Берен-скиталец спустился с гор -
Усталые руки, сумрачный взор.
В лесах Дориата ища приют,
Он шел, не зная путей,
И вдруг сквозь болиголова листву
Увидел, будто сон наяву,
Танец среди золотых цветов
И зыбких лунных теней:
Звездные искры на рукавах
И косы ночи темней.
Чары изгнали усталость и боль,
И странник, не знавший покоя дотоль,
Устремился сквозь чащу туда, где она
Танцевала в лунных лучах,
То являясь, то исчезая опять,
Но как ни старался ее нагнать,
Танцуя, растаяла дева в ночи,
А сумрачный лес молчал,
И вновь, печален и одинок,
Берен в чаще блуждал.
И часто слыхал он среди лесов
Шорох легких, как липовый лист, шагов
Или песню свирели - невидимый ключ,
Бьющий из-под земли.
Потом отцвел болиголов
В долинах и на вершинах холмов,
И северный ветер дунул с гор,
Высящихся вдали,
И листья буков, вздыхая, шепча,
На стылую землю легли.
Зима прошла, зазвенела капель,
И вновь вернулась Тинувиэль,
И песня ее пробудила весну
От дремы ледяной,
Как жаворонок, взлетающий ввысь,
Как дождь, пролившийся на лист,
И видел Берен: распускались цветы
Под легкой ее ногой.
Как сладостно было б кружить вместе с ней
По зелени свежей лесной!
Она убегает лани быстрей,
Он, быстроногий, мчится за ней
И, окрыленный надеждой вновь,
Он больше молчать не мог.
Берен воскликнул: Тинувиэль!
И так, на границе отчих земель,
Голоса чары сковали ее,
И девы свершился рок.
В объятья скитальца слетела она,
Как чудный лесной цветок...

Был зелен плющ, и вился хмель,
Лилась листвы полночной тень,
Кружила звездная метель
В тиши полян, в плетенье трав.
Там танцевала Лучиэнъ;
Ей пела тихая свирель,
Укрывшись в сумрачную сень
Безмолвно дремлющих дубрав.

Шел Берен от холодных гор,
Исполнен скорби, одинок;
Он устремлял печальный взор
Во тьму, ища угасший день.
Его укрыл лесной чертог,
И вспыхнул золотой узор
Цветов, пронзающих поток
Волос летящих Лучиэнь.

Он поспешил на этот свет.
Плывущий меж густой листвы;
Он звал — но слышался в ответ
Лишь шорох в бездне тишины,
И на соцветиях травы
Дрожал под ветром светлый след
На бликах темней синевы,
В лучах бледнеющей луны.

При свете утренней звезды
Он снова шел — и снова звал...
В ответ лишь шорох темноты,
Ручьев подземных смех и плач.
Но хмель поник, и терн увял,
Безмолвно умерли цветы,
И землю медленно объял
Сухой листвы шуршащий плащ.

Шел Берен через мертвый лес,
В тоске бродил среди холмов.
Его манил полет небес
И дальний отблеск зимних гроз...
В случайном танце облаков
Он видел облик, что исчез,
В извивах пляшущих ветров
Он видел шелк ее волос.

Она предстала перед ним
В наряде солнечных огней,
Под небом нежно-голубым,
В цветах оттаявшей земли;
Так пробуждается ручей,
Дотоле холодом томим,
Так льется чище и нежней
Мотив, что птицы принесли.

Она пришла — и в тот же миг
Исчезла вновь... Но он воззвал:
— Тинувиэль! — И скорбный клик
Звучал в лесах и облаках...
И светлый рок на землю пал,
И светлый рок ее настиг,
И неясный свет ее мерцал,
Дрожа, у Берена в руках.

Он заглянул в ее глаза -
В ниx отражался путь светил,
В них билась вешняя гроза...
И в этот час, и в этот день
Несла рожденье новых сил
Ее бессмертная краса,
Свершилось то, что рок сулил
Для Берена и Лучиэнь.

В глуши лесов, где гаснет взор,
В холодном царстве серых скал,
В извивах черных рудных нор
Их стерегли моря разлук...
Но миг свиданья вновь настал,
Как рок сулил; и с эmux пор
На том пути, что их призвал,
Они не разнимали рук.

Три кольца эльфам, под небом поющим,
Семь колец гномам, в пещерах живущим,
Девять - для смертных могучих мужей,
Одно - властелину на черном престоле
В Мордоре мрачном, обители горя.
Свяжет Кольцо их, скует без цепей.
Три, Семь и Девять свяжет Одно,
Волю их сломит, погасит оно,
В Мордоре мрачном, жилище теней.

— И зло наскучило ему.

ох кое-кому ппооодходииит етот стих))

Печальный колокол пробил
И Дьявол нам судьбу определяет
Он больше всех меня любил
И только лучших забирает...

Прелестная улыбка, веселый взгляд,
Но все это ошибка, не тыкай наугад.
Пусть не обманет вас, ланит ее очей,
И сладость этих ласковых речей.
Но как лучик света во тьме ночной,
Она рассеивает пепел, жизни вековой.
Игрок, стратег иль лидер, может так,
Но, правды, не ведать вам никак.
Актер иль пешка, кто даст ответ,
Одна надежда горит как свет.
Хранит свои секреты за ледяной стеной.
Не подпуская близко, просто стой.
Смотри и удивляйся, как двойственна душа,
Бывает у статуи сделанной изо льда.
Любить и ненавидеть, можно без причин,
Главное, что б знал об этом только ты один.

О чём поёт ночная птица
Одна в осенней тишине?
О том,с чем скоро разлучится
И будет видеть лишь во сне,
О том,что завтра в путь неблизкий,
Расправив крылья,полетит,
О том,что жизнь глупа без риска
И правда всё же победит...
Ночные песни птицы вещей
Мне стали пищей для души,
Я понял вдруг простую вещь-
Мне будет трудно с ней проститься.
Холодным утром крик последний
Лишь бросит в сторону мою,
Ночной певец,я твой наследник,
Лети,я песню допою...

Добавлено (09.05.2009, 14:07)
---------------------------------------------
Жил ты беспечно в лесах, ни тоски, ни печали не зная,
О, берегись, Леголас! Все погубит чайка морская.
Если поддашься ты горько-соленой отраве,
Счастья не знать тебе в самой зеленой дубраве.

Добавлено (09.05.2009, 14:08)
---------------------------------------------
Моя любимая песня Леголаса о море:
О Море, о Море! Белые чайки кричат,
И пенятся волны, и свежие ветры кружат,
Из дальнего края с ветрами доносится зов
Давно отзвучавших, но вечно родных голосов.
На запад, на запад, где солнце находит покой,
Ушли мои братья и ныне зовут за собой.
И годы мне в тягость, и дни мои все сочтены,
И счастья не дарит цветенье веселой весны.
Хоть к мирным дубравам я издавна сердцем привык,
В ладье одинокой пущусь по волнам напрямик.
О берег заветный, ты пенным прибоем омыт,
Затерянный остров, немногим ты будешь открыт.
Да, смертным вовек не изведать эльфийских услад,
Но их не постигнет и горечь бессмертных утрат.
Кораблик, корабль серебристый с ветрилом тугим,
Когда унесешь меня за Море к братьям моим?

To the Sea, to the Sea! The white gulls are crying,
The wind is blowing, and the white foam is flying.
West, west away, the round sun is falling.
Grey ship, grey ship, do you hear them calling.
The voices of my people that have gone before me?
I will leave, I will leave the woods that bore me;
For our days are ending and our years failing.
I will pass the wide waters lonely sailing.
Long are the waves on the Last Shore falling,
Sweet are the voices in the Lost Isle calling,
In Eressea, in Elvenhome that no man can discover,
Where the leaves fall not: land of my people for ever!'

Три кольца эльфам, под небом поющим,
Семь колец гномам, в пещерах живущим,
Девять - для смертных могучих мужей,
Одно - властелину на черном престоле
В Мордоре мрачном, обители горя.
Свяжет Кольцо их, скует без цепей.
Три, Семь и Девять свяжет Одно,
Волю их сломит, погасит оно,
В Мордоре мрачном, жилище теней.

Никто ей другом быть не мог
Среди глухих болот.
Никто не знал, какой цветок
В лесном краю растет.

В лесу встречаю я дрозда
И зайца на лугу,
Но милой Люси никогда
Я встретить не смогу.

- Эй, Люси, где-то наша мать,
Не сбилась бы с пути.
Возьми фонарь, ступай встречать,
Стемнеет - посвети.

- Отец, я справлюсь дотемна,
Всего-то три часа.
Еще едва-едва луна
Взошла на небеса.

- Иди, да только не забудь,
Мы к ночи бурю ждем. -
И Люси смело вышла в путь
Со старым фонарем.

Стройна, проворна и легка,
Как козочка в горах,
Она ударом башмака
Взметала снежный прах.

Потом спустился полог тьмы,
Завыло, замело.
Взбиралась Люси на холмы,
Но не пришла в село.

Напрасно звал отец-старик.
Из темноты в ответ
Не долетал ни плач, ни крик
И не маячил свет.

А поутру с немой тоской
Смотрели старики
На мост, черневший над рекой,
На ветлы у реки.

Отец промолвил: - От беды
Ни ставней, ни замков. -
И вдруг заметил он следы
Знакомых башмаков.

Следы ведут на косогор,
Отчетливо видны,
Через проломанный забор
И дальше вдоль стены.

Отец и мать спешат вперед.
До пояса в снегу.
Следы идут, идут - и вот
Они на берегу.

На сваях ледяной нарост,
Вода стремит свой бег.
Следы пересекают мост...
А дальше чистый снег.

Но до сих пор передают,
Что Люси Грей жива,
Что и теперь ее приют -
Лесные острова.

Она болотом и леском
Петляет наугад,
Поет печальным голоском
И не глядит назад.
(Уильям Уордсворд,"Люси Грей или одиночество")

Для графини травили волка.
Его поступь была легка...
Полированная двустволка -
Как восторженная строка!
Он был вольный и одинокий.
На виду или на слуху.
Стрекотали про смерть сороки
Беспардонную чепуху.
Упоённо рычала свора,
Егеря поднимали плеть -
Все искали, где тот, который
Призван выйти и умереть?
Нет, любимая.. Даже в мыслях
Я не буду ничей холоп.
Я уже не поддам под выстрел
Свой упрямый звериный лоб.
И моя негустая шкура
Не украсит ничей камин.
Пуля - дура? Конечно,дура...
Только в поле и я - один...
Всё бело, и борзые стелют
Над равниной беззвучный бег.
Эх,дожить бы хоть до апреля -
Поглядеть,как растает снег,
Как по небу скользят беспечно
Облака до краёв земли...
И влюбиться в тебя навечно,
За секунду
До крика:
"Пли!"..
© Андрей Белянин

Мне не больно порвать липкий кокон из лжи,
Разрезая ладони об острую нить.
Мне не больно смотреть на надежд миражи
И все дальше и дальше от них уходить.

Мне не больно гвоздями сомнений и снов
Заколачивать в душу застывшую дверь.
Мне не больно твердить эту формулу слов,
Убеждая себя: Ну, давай же! Поверь!

Смешно! Нелепо и до боли несерьезно!
Он протянул тебе ладонь сквозь пустоту,
И за его спиной блеснули в небе звезды.
В его глазах узнала ты свою мечту.

Твой старый Враг шагнул навстречу бездне,
Тебе оставив легкий шаткий мост.
И ты рванулась следом в неизвестность.
Поверила. Стал выбор очень прост.

Эовин
Солнце восходит в тумане кровавом.
Меч по руке. Как тростинка, копье.
Ищущий славы вернется со славой,
Ищущий смерти добудет ее.

Нынче не трудно: война у порога,
Стяги на башнях и конунг в седле,
Лишь тот, кто уходит тайной дорогой,
Черное знамя прячет в чехле.

Знаешь - не ровня... Но как заиграло
В жилах твоих молодое вино!
В битве сгорят, одинаково алы,
Кровь Эльфинита и девы степной.

Руки привычны к мечу и поводьям,
Светлые косы прячешь под шлем.
Латы и плащ - ты одета как воин,
Женскую слабость скрыла совсем.

Только ушел он и скоро, и рано,
В мужество он не поверил твое...
Плачь, Эовин, щитоносец Рохана:
Ищущий смерти добудет ее.

Дверь полуоткрыта,
Веют липы сладко...
На столе забыты
Хлыстик и перчатка.

Круг от лампы желтый...
Шорохам внимаю.
Отчего ушел ты?
Я не понимаю...

Радостно и ясно
Завтра будет утро.
Эта жизнь прекрасна,
Сердце, будь же мудро.

Ты совсем устало,
Бьешься тише, глуше...
Знаешь, я читала,
Что бессмертны души.

***

В те ночи светлые, пустые,
Когда в Неву глядят мосты,
Они встречались как чужие,
Забыв, что есть простое ты.

И каждый был красив и молод,
Но, окрыляясь пустотой,
Она таила странный холод
Под одичалой красотой.

И, сердцем вечно строгим меря,
Он не умел, не мог любить.
Она любила только зверя
В нем разбудить - и укротить.

И чуждый - чуждой жал он руки,
И север сам, спеша помочь
Красивой нежности и скуке,
В день превращал живую ночь.

Так в светлоте ночной пустыни,
В объятья ночи не спеша,
Гляделась в купол бледно-синий
Их обреченная душа.

Нелепая странная Жизнь.
Немые безликие роли.
Нас Ненависть тянет вниз,
Лишая остатков воли.

Мы в ней растворимся вновь.
Нам доли иной не нужно.
Мы отринули прочь Любовь.
Мы забыли, что значит Дружба.

Упавший осенний лист
Не затронет замерзшее сердце.
Мы давно не смотрели ввысь.
Мы захлопнули в прошлое дверцу.

Мы погибнем в своем бреду.
Разум этот пожар не потушит.
МЫ затеяли эту Войну.
Мы в ней сами спалили души

Страшнее кошки зверя нет!
Теперь уже и в Internet
Проникли кошки. Вот беда!
От них не скрыться никуда!
Но что же делать? Как же быть?
Придется кошек полюбить!

Лежебока-рыжий кот
Отлежал себе живот.
Он и ночью спал,
Он и днем не вставал.

На кошачью беду
Принесли коту еду.
Есть-то хочется,
Да лень ворочиться.

Вот и ждет рыжий кот:
"Может, миска подползет

Природа жаждущих степей
Его в день гнева породила,
И зелень мертвуюветвей,
И корни ядом напоила.

Яд каплет сквозь его кору,
К полудню растопясь от зною,
И застывает ввечеру
Густой прозрачною смоло.

К нему и птица не летит,
И тигр нейдет: лишь вихорь черный
На древо смерти набежит -
И мчится прочь, уже тлетворный.

И если туча оросит,
Блуждая, лист его дремучий,
с его ветвей уж ядовт,
Стекает дождь в песок горючий.

Но человека человек
Послал к анчару властным взглядом,
И тот послушно в путь потек
И к утру возвратился с ядом.

Принес он смертную смолу
Да ветвь с увядшими лисами,
И пот по бледному челу
Струился хладными ручьями;

Принес - и ослабел и лег
Под сводом шалаша на лыки,
И умер бедный раб у ног
Непобедимого владыки.

а царь тем ядом напитал
Сви послушливые стрелы
И с ними гибель разослал
К соседям в чуждые пределы.

Александр Сергеевич Пушкин

Всё заменимо!
Действуя чётко,
сменим, давайте,
бога на чёрта.
Шило на мыло.
Пешку на пешку.
Это привычно и неизбежно.
Сменим, давайте,
горы на поле.
Зава на зама,
зама на пома.
А панихиду -
на именины.
Всё заменимо.
Все заменимы.
Значит,
напрасно крестили нас в загсах.
Зря мы считали
годы без засух.
Зря утопали
в пахоте вязкой.
Бредили вязью
старославянской.
Зря мы пудовым кланялись щукам.
Зря композитор тему нащупал.
Зря архитектор
кальку изводит.
Зря над могилами
Матери воют.
Зря нас дорога
однажды сманила.
Всё заменимо.
Все заменимы.

Я наполняю
лёгкие гневом.
Я вам клянусь
пошатнувшимся небом:
лжёт поговорка!
Врёт поговорка!
Незаменимо
катится Волга.
Незаменимы
ветры над взморьем.
Незаменимы
Суздаль и Смольный.
Незаменимы
отсветы флага:
Незаменима
добрая фляга.
Зёрна морошки. Темень платана.
Незаменим
академик Ландау.
Незаменима и окрылённа
резкость конструктора Королёва.
Даже артисты цирков бродячих,
даже стекольщик,
даже жестянщик,
кок, над которым не светятся нимбы,
незаменимы.
Незаменимы.

Каюсь,но я признаюсь неохотно,
жизнь не окончится
с нашим уходом.
Внуков,
чей путь ещё даже не начат,
незаменимые бабушки нянчат.
Знаю:
родятся под Омском,
под Тулой,
в горной глуши,
за сиреневой тундрой,
знаю:
взойдут над асфальтовой нивой
новые тысячи
незаменимых.
Незаменимых
в деле и в силе.
Незаменимых,
словно Россия.
Пусть - знаменитых, незнаменитых,
незаменимых.
Не-за-ме-ни-мых!

Добавлено (06.11.2009, 20:25)
---------------------------------------------
В горах, на скале, о беспутствах мечтая,
Сидела Измена худая и злая.
А рядом под вишней сидела Любовь,
Рассветное золото в косы вплетая.

С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер.
И вечно вели нескончаемый спор --
С улыбкой одна, а другая с презреньем.

Одна говорила: - На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и - красота!

Другая кричала: - Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмозглые рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом,
Где -- быть беззащитной, где -- лезть напролом,
А радость увидела -- рви, не зевай!
Бери! Разберемся потом!

- А я не согласна бессовестно жить.
Попробуй быть честной и честно любить!
- Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
Да есть ли что выше, чем радость греха?!

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий Колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: - Это что за война?!
Я вам покажу, как будить Колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же -- и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту, и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер, -
Все выше и выше, до горных вершин.
Старик с любопытством глядит на кувшин:
Когда переплавится все, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?

Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И появилась....... женщина.

/ Эдуард Асадов/

А я осуждена идти,
Пока не минет срок,
И перепутаны пути
Исхоженных дорог.

Но если я еще жива,
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя
И память о тебе.

***
Я крепко сплю теперь; не жду за воротами,
Когда в урочный час
За поворотом в лес вдруг грянет бубенцами
Почтовый тарантас.
На самом дне души, похоронив тревогу,
Живу, и дни идут,
И с каждым днем трудней размытая дорога,
И все чернее пруд.
У этих серых дней душа моя во власти,
У осени в плену.
И кажется порой, что даже грез о счастье
Я больше не верну.

***
Какая нежность беспредельная
В сухой степи осенним днем!
Сияют краски акварельные
Последним гаснущим огнем.
Дороги ровные укатаны,
Атласом лоснится трава.
Улыбка солнца незакатная
Ласкает, как любви слова.
А складки сопок золотистые
Лазурью заливает тень,
И просит сердце, чтобы выстоял
Весь до конца погожий день.
Чтоб меж холмами и низинами,
Где выступает соль, как снег,
Идти весь день дорогой длинною,
Не зная, где найдешь ночлег.
Чтоб было все легко и молодо,
Как сопок голубая мгла.
И чтобы ночь под звездным пологом
Была спокойна и тепла.

Это всё стихи Анны Тимиревой

Дракон из сна.

Я верю однажды, уйдёт боль, в мой сон
Скорей возвращайся, из сказки дракон.
И крылья его сверкнули вдали.
Быстрее и выше дракон мой лети!

Лети, чтоб спасенье нам отыскать,
И чтобы добро побеждало опять,
Чтоб сказки слагались, и дети, смеясь,
Могли их читать, ничего не боясь.

Как быстро закончился дивный мой сон,
Высоко в облаках растаял дракон.
Но я не забуду тот славный полёт.
Будет новая ночь, и ко мне он придёт.

В печали не плачу, ведь я не одна.
Меня не пугает полуночи тьма.
Ведь в небесах надо мною дракон
Он не оставит, прикроет крылом.

И на крыле из льда-серебра,
Вновь в небеса он поднимет меня.
Летали мы вместе всю ночь напролёт...
Ну вот уж рассвет совсем не далёк.

И, осторожно вернёт на кровать
Совсем на чуть-чуть оставит, поспать.
А днём невидимкой, летит в вышине
Меня никогда он не бросит в беде.

А это дракон из моего сна. Хорошо его запомнила. Такой красивый, сильный, большой...друг мой...Азраэль зван был

Добавлено (12.11.2009, 14:00)
---------------------------------------------
Не каждому дано к вершине ввысь стремиться,
Не каждому дано полезней многих быть,
Но каждому дана возможность измениться
И каждому дано умение любить.

Армагедон.На самом краю необжитого мира
Где сходятся вечность и мрак.
Где солнце не светит, луна не всходила
Жил старый озлобленный маг.
Седой и горбатый с невидящим взором
В проклятии тысячу лет.
Он был осужден, он был изгнан с позором
И мести дал страшный обет.

Во мрачных покоях своей цитадели

мистических книг,
Он медленно двигался к призрачной цели.
Озлобленный гневом старик.
Всю силу свою, свою мудрость и знанья
Направить решил на одно.
Творя заклинанья морщинистой дланью,
Он стал опускаться на дно.

Презрев все традиции магии света,
Набросив на время аркан,
Решил положить он в основу скелета
Безвестный доселе титан.
В припадке безумия, на грани маразма
Тропа вдохновенья плыла.
Титан обвивала бессмертная плазма,
И плотью отныне была.

И ночь испугалась, и тьма отступила
Но не было более дня.
До нас существуют небывалые силы
И кровь из живого огня.
И разные массы собрав воедино,
Колдун огранил монолит.
Шарманщик покрыл своего буратино
Слоями стальных бронеплит

Алмазные когти. Алмазные зубы.
Дыханье - горящий напалм.
Творец улыбнулся сквозь старые губы
Он понял кого создавал.
А хаос он сделал душою созданья
Вот так появился дракон.
И те, кто чертит на замле предсказанья
Зовут его Армагеддон.

Добавлено (12.11.2009, 14:32)
---------------------------------------------
Высокий воин на спине дракона.
В руках мечи и звезды в волосах.
Плащ за спиной, на голове корона
И грустные печальные глаза.
Высокий воин на спине дракона.

В руках мечи и звезды в волосах.
Таким ты в памяти останешься на долго.
Сквозь свет и тьму, сквозь день и ночь,
Когда ты в битву шел со взглядом волка -
В руках мечи и звезды в волосах.

Плащ за спиной, на голове корона,
Ты император, о владыка из владык,
Но правишь ты без почестей и трона -
авторитет и без того велик.
Плащ за спиной, на голове корона.

И грустные печальные глаза.
В них отраженье боли и разлуки.
Не видел в жизни ты своей отца,
Лишь матери-эльфийки горе, муки...
И грустные печальные глаза.

Высокий воин на спине дракона,
С тобою я пройду сквозь свет и тьму.
Приляжешь ты и мыслям улыбнешься,
А я тебя тихонько обниму.
Высокий воин на спине дракона

(Не помню, был такой стишок....)

Он вновь один, он чего-то ждет.
Он крепок духом, но телом слаб.
Себе на гибель опять идет
И пыль сдувает с уставших лап.

Он мудрость мира давно познал.
Людскую глупость почти простил.
Он жить не может без старых скал.
Он много крови чужой пролил.

Ему б забыться извечным сном.
Он тяжесть жизни устал носить.
Да видно планы судьбы в ином,
Да видно просто ему не жить.

Последний взгляд по глухим местам.
Последний вздох по любви чужой.
Последний отдых седым костям
И снова в воздух, и снова в бой.

Надежда чья-то звенит в ночи.
Спокойной жизни суров закон.
Опять в горах тишина кричит.
Опять расправил крыло дракон.

Все они были
Разного цвета:

Первый – зеленый,
Второй – фиолетовый,
Третий – как зебра,
Весь полосатый,
Черные оба –
Четвертый и пятый,
Шестой – темно-синий
От носа до ножек,
Желтый-прежелтый –
Седьмой осьминожек,
Восьмой –
Словно спелая ягода,
Красный...
Словом, не дети,
А тюбики с краской.
Была у детишек
Плохая черта:
Они как хотели
Меняли цвета.
Синий в минуту
Мог стать золотистым,
Желтый – коричневым
Или пятнистым!
Ну, а двойняшки,
Четвертый и пятый,
Все норовили
Стать полосатыми,
Быть моряками
Мечтали двойняшки –
А кто же видал моряка
Без тельняшки?

Вымоет мама
Зеленого сына,
Смотрит –
А он не зеленый, а синий,
Синего мама
Еще не купала.
И начинается
Дело сначала.
Час его трут
О стиральную доску,
А он уже стал
Светло-серым в полоску.

Нет, он купаться
Нисколько не хочет,
Просто он голову
Маме морочит.

Папа с детьми
Обращается проще:
Сложит в авоську
И в ванне полощет.
С каждым возиться –
Не много ли чести?
Он за минуту
Их вымоет вместе.

Но однажды камбала
Маму в гости позвала,
Чтобы с ней на глубине
Поболтать наедине.

Мама рано поднялась,
Мама быстро собралась,
А папа за детишками
Остался наблюдать –
Их надо было разбудить,
Одеть,
Умыть,
И накормить,
И вывести гулять.

Только мама за порог –
Малыши с кроватей скок,
Стулья хвать,
Подушки хвать –
И давай воевать!

Долго сонный осьминог
Ничего понять не мог.
Желтый сын
Сидит в графине,
По буфету скачет синий,
А зеленый на люстре качается.
Ничего себе день начинается!

А близнецы, близнецы
Взяли ножницы
И иголкою острою
Парус шьют из простыни.

И только полосатый
Один сидит в сторонке
И что-то очень грустное
Играет на гребенке,
Он был спокойный самый.
На радость папы с мамой.

– Вот я вам сейчас задам! –
Крикнул папа малышам. –
Баловаться отучу!
Всех подряд поколочу!

Только как их отучить,
Если их не отличить?
Все стали полосатыми.
Ни в чем не виноватыми!

Пришла пора варить обед,
А мамы нет,
А мамы нет.
Ну а папа –
Вот беда! –
Не готовил никогда!
А впрочем, выход есть один.
И папа мчится в магазин:
– Я рыбий жир
Сейчас куплю
И ребятишек накормлю.
Им понравится еда!

Он ошибся, как всегда.
Ничто так не пугает мир,
Как всем известный
Рыбий жир.

Никто его не хочет пить –
Ни дети и ни взрослые,
И ребятишек накормить
Им, право же, не просто.

Полдня носился с ложками
Отец за осьминожками:
Кого ни разу не кормил,
В кого пятнадцать ложек влил!

Солнце греет
Пуще печки,
Папа дремлет
На крылечке.

А детишки-осьминожки
Что-то чертят на дорожке:
– Палка,
Палка,
Огуречик,
Вот и вышел человечек,
А теперь
Добавим ножек –
Получился осьминожек!

Тишина на дне морском.
Вот пробрался краб ползком.
Круглый, словно сковородка.
Скат проплыл, за ним треска.
Всюду крутится селедка,
Несоленая пока.

Словом, все теперь в порядке.
Но какой-то карапуз
Где-то раздобыл рогатку
И давай стрелять в медуз.
Папа изловил стрелка
И поколотил слегка.

А это был вовсе
Не папин сынок,
А просто соседский
Чужой осьминог.

И папа чужой
Говорит очень строго:
– Я своих маленьких
Пальцем не трогаю.
С вами теперь поквитаться хочу.
Дайте я вашего поколочу.

– Ладно, берите
Какого хотите,
Только не очень-то уж
Колотите.

Выбрал себе осьминог малыша
Взял и отшлепал его не спеша,
Только глядит –
А малыш темно-синий
Стал почему-то вдруг
Белым как иней.
И закричал тогда папа чужой:
– Батюшки-светы,
Да это же мой!
Значит, мы шлепали
Только моих.
Так что теперь
Вы должны мне двоих!

Ну, а в это время
Дети-осьминожки
Стайкою носились
За одной рыбешкой...
Налетели на порог
И запутались в клубок.
Папы стали синими,
Папы стали белыми:
– Что же натворили мы,
Что же мы наделали?
Перепутали детишек
И теперь не отличишь их!
Значит, как своих ушей
Не видать нам малышей!

– Вот что, –
Говорит сосед, –
Выхода другого нет!
Давайте мы их попросту
Разделим пополам:
Половину я возьму,
А половину – вам.

– УРА! УРА!
УРА! УРА! –
Если б не безделица:
Девятнадцать пополам,
Кажется, не делится.

Устали, измучились
Обе семейки
И рядышком сели
На длинной скамейке,
Ждут:
– Ну когда ж
Наши мамы вернутся?
Мамы-то в детях
Своих разберутся.

Я не жду тебя, мой рыцарь, я давно устала ждать
Твои вечные отлучки стали мне надоедать
А бывает - понаедут твои верные друзья
После дружеской попойки убираюсь только я.

Может быть, ты в пьяной драке кулаком врага сражен
И в трактире безымянном смотришь свой десятый сон
Тебя некому до дому проводить ночной тропой
И ты сам уже не знаешь, воротишься ли домой.

А быть может, где-то мчишься неприметною тропой
С неизменною улыбкой, сам веселый и хмельной
Может, где-то там чужая дама сердца у тебя
В эту ночь тебя дождется, и прожду напрасно я

Клялся рано ты вернуться и погнал вперед коня
А теперь уж не хватает ждать терпенья у меня
Берегись, теперь со скалкой выйду я тебя встречать
Я дождусь тебя, мой рыцарь, даже если долго ждать.

И не оттого что эти
Строки, писанные с грустью,
Будешь разбирать – смеясь.

(Писанные мной одною –
Одному тебе! – впервые! –
Расколдуешь – не один.)

И не оттого что кудри
До щеки коснутся – мастер
Я сама читать вдвоем! –

И не оттого что вместе
- Над неясностью заглавных! –
Вы вздохнете, наклонясь.

И не оттого что дружно
Веки вдруг смежатся – труден
Почерк,- да к тому – стихи!

Нет, дружочек! – Это проще,
Это пуще, чем досада:

Мне тебя уже не надо –
Оттого что – оттого что –
Мне тебя уже не надо!
(Марина Цветаева)

Было время когда–то. Гремело, цвело... и прошло.
И державам, и людям пора наступает исчезнуть.
К непроглядной трясине лежит потонувшее Зло
И герой, что ценой своей жизни увлек его в бездну.
Что там было? Когда?.. По прошествии множества лет
И болото, и память покрыла забвения тина.
Только кажется людям, что Зло еще рвется на свет:
До сих пор, говорят, пузырится ночами трясина.
До сих пор, говорят, там, внизу, продолжается бой:
Беспощадно сдавив ненасытную глотку вампира,
До сих пор, говорят, кто–то платит посмертной судьбой
За оставшихся жить, за спокойствие этого мира.

Вот ещё:

З.Ы. Подходит под нынешнее состояние наших с Fire персов в роле=)

КАМЕНЬ.

Камень тела давит дух,
Крылья белые, шелестящие,
Думы легкие и творящие...
Давит камень тела - дух.

Камень тела душит плоть,
Радость детскую, с тайной свитую
Ласку быструю и открытую...
Душит камень тела - плоть.

Камню к камню нет путей.
Мы в одной земле - погребенные,
И собой в себе - разделенные...
Нам друг к другу нет путей.
(Зинаида Гиппиус)

Добавлено (18.02.2010, 13:51)
---------------------------------------------
СЧАСТЬЕ

Есть счастье у нас, поверьте,
И всем дано его знать.
В том счастье, что мы о смерти
Умеем вдруг забывать.
Не разумом, ложно-смелым.
(Пусть знает,— твердит свое),
Но чувственно, кровью, телом
Не помним мы про нее.

О, счастье так хрупко, тонко:
Вот слово, будто меж строк;
Глаза больного ребенка;
Увядший в воде цветок,—
И кто-то шепчет: «Довольно!»
И вновь отравлена кровь,
И ропщет в сердце безвольном
Обманутая любовь.

Нет, лучше б из нас на свете
И не было никого.
Только бы звери, да дети,
Не знающие ничего.
(Зинаида Гиппиус)

С двух сторон зажжена свеча моя,
И она не сгорит в ночи.
И всех вас,враги,
И всех вас,друзья,
Освещают её лучи.
(Роальд Даль)